СЕРГЕЙ ФРОЛОВ: Сумма. Продолжение
Человеческая драма о финансовой грамотности
— А когда вы только узнали, что с квартирой мамы проблемы и вас могут выселить из нее, вы запомнили, что делали телом, лицом, руками?
— Нет. У меня был шок. Ступор. И если вы хотите, чтобы я вспомнил, что я телом делал тогда… то, скорее всего, у меня было омертвение лица. А неживое лицо в театре еще как можно изобразить — с какими глазами, с какой улыбкой.
— Раньше вы играли шок и ступор?
— Да, но это вызывало комедийную реакцию. Я по природе комик, характерный актер. Но когда я узнал о квартире, там было уже не до Дидро со Станиславским. Я не мог понять, что происходит. Я никогда не сталкивался с кредитами, займами и залогами. Для меня существовало только творчество, только роли, только работа.
— Но вам пришлось вникать в детали дела?
— Еще как! Сейчас вокруг меня собралось огромное количество людей из разных городов, от Красноярска до Калининграда, которые тоже пострадали на этой волне кредитов.
— И они действительно брали кредиты?
— Да, брали.
— И много таких?
— Очень. Это видно по тем расследованиям, которые приходится проводить самим пострадавшим. В стране действует неимоверно огромная сеть по отъему квартир, в которой все друг с другом связаны.
— Неужели у вашей мамы были проблемы с деньгами?
— У нее таких проблем не было. И я до сих пор не знаю, кто ее в такую организацию отвел. У меня есть предположения. Но уголовные дела по таким преступлениям не возбуждаются, хотя это — явная форма мошенничества. Человека туда приводит брокер.
— А где брокер его находит?
— А где угодно. В МФЦ, в поликлиниках, в соцзащите. В тех же банках сидят ловцы. «Я слышал, вам не дали кредит? Да, жалко… Мне тоже не дали. Но у меня один друг есть, он выдает». — «Да?! Где?!» — «А вот его телефон, если надумаете, звоните». Вылавливают людей, приводят в сомнительные микрофинансовые организации и за это получают свою долю.
— Организации напоминают банк?
— А там все, как в банке. Я в этом бюро ни разу не был, но видел их офис по телевизору: столы, стулья красивые и конфетка на входе наверняка. Их офис находится на Цветном бульваре, как и офис одного известного московского банка с той же аббревиатурой — прямо по диагонали, напротив него. Людям, к сожалению, не хватает финансовой и юридической грамотности. Этому надо учить.
— Какую сумму взяла ваша мама в МФО?
— Первый кредит, который якобы взяла моя мама, был на 600 000 рублей.
— Если она испытывала нужду в деньгах, почему она не могла вам сказать об этом?
— Потому что мама замкнулась, ни с кем не общалась. У меня есть подозрения, что ее «вели». Сначала с ней в подозрительно хороших отношениях была некая семья. Потом эта семья исчезла с 2 000 000 рублей, которые одолжила у мамы.
— А откуда у вашей мамы два миллиона?
— Она продала участок на Дмитровском шоссе, очень дешево. Я видел черновик расписки этих людей, составленный мамой. Но доказать ничего пока не получается.
— А зачем же она одолжила эти деньги, если ей самой пришлось идти занимать в кредитное бюро?
— Я этого не понимаю. Потом появились другие люди, которые продолжали ее «вести». Я на них писал заявление в полицию. Полиция ездила к ним по адресу, но оказалось, что они прописаны в «резиновой» квартире, где их никто не видел.
— Им она тоже дала денег?
— Не знаю. Но в период общения с этими людьми она и пошла в это кредитное бюро и якобы взяла эти 600 000 рублей. Когда я познакомился с другими пострадавшими от микрокредитов, они мне сказали: «Сережа, если бы мы, как твоя мама, умерли бы, с нашими сыновьями сейчас происходило бы то же, что происходит с тобой»…
— А на какие цели брала кредит ваша мама?
— На ремонт квартиры якобы. Но он ей был не нужен, и он сделан не был.
— Вы узнали о том, что она брала кредиты, уже после ее смерти?
— Да. Она брала под 28% годовых, это очень большие проценты.
— А люди сами не смотрели, что они подписывают?
— Многим что-то подсовывалось. Вы тут подпишите, (делает вид, что отгибает только один край воображаемой странички) и еще на этой страничке, пожалуйста… Многие подписывали, не читая.
— А эти люди делали выплаты по кредитам?
— Да. Они брали кредиты, начинали выплачивать аккуратно и постоянно. Но договоры были в долларах, и когда в 2012 году вырос курс, многим людям предоставили кредитные каникулы, но предоставили устно. И это была ловушка.
— В результате у вашей мамы накопились проценты?
— Курс доллара вырос, мама не успевала гасить первый кредит. И ей предложили взять второй, но уже на 1 200 000 рублей. Новым кредитом гасится старый кредит, но кабала растет. При этом подписывается ипотечный договор.
Мама умерла через два с половиной месяца после якобы подписания второго договора.
И тут откуда ни возьмись берется оценка — в моем случае чуть больше половины рыночной стоимости, и квартира уходит.
— То есть маму обманули?
— Конечно.
— Но как же люди соглашаются на такое?!
— Я ни на что не соглашался, я ни копейки не брал в этом кредитном бюро. Поэтому я честно скажу — не знаю. Беда наших простых российских граждан в том, что они доверчивы, просты и честно стараются исполнять свои обязательства по договорам.
— Если вы ни на что не соглашались, как стали пострадавшим?
— После смерти мамы я начал разбирать бумаги. Среди прочего я увидел договоры на несколько кредитов. Якобы мама брала по пятьдесят-сто тысяч рублей на покупку каких-то айфонов и плазм, которых я нигде не обнаружил. Я до сих пор не могу вступить в наследство, хотя прошло уже почти пять лет.
Мама умерла ровно через пять лет и один день после смерти папы.
— А что происходит, когда человек все же берет второй кредит, чтобы погасить первый?
— Начинают набегать проценты на проценты. Человек не успевает выплачивать ни проценты, ни проценты на проценты. Набегает почти такая же сумма, которая соответствует заниженной стоимости квартиры. Ловушка захлопывается. И все — человек должен отдать свое заложенное имущество, которым является квартира, зачастую единственная.
— Какая сумма набежала у вашей мамы?
— 4 750 000 рублей. И судебные приставы якобы выставили мою квартиру на торги.
— Как вы об этом узнали?
— Из записки в двери. Там было написано: «Уважаемый Сергей Александрович. Ваша квартира реализуется с торгов, а я планирую ее купить. У меня есть предложение для вас, свяжитесь со мной срочно!» Подпись и телефон.
— Вы в квартире уже жили?
— Да, мы переехали туда сразу после смерти мамы. До этого квартиру снимали, другую.
— Что вы почувствовали, когда нашли эту записку?
— Та же самая реакция, как и при чтении кредитного договора, — полный шок, только в два раза сильнее. Начал искать юриста, чтобы доказать, что договор недействителен.
— А на основании чего недействителен?
— Хотя бы на основании того, что мама не могла выплачивать такой кредит в принципе, поэтому те, кто его выдавал, не имели цели выдать кредит. Это кабальный договор. Но мы неправильно составили иск. Мы ошиблись в одном слове и написали в иске: «О признании сделки несостоявшейся». Суд отверг иск, приставы дали 10 дней на выселение.
— Значит, ваша квартира уже продана?
— Якобы. Квартиру якобы продали некоей женщине из Нижнего Новгорода, которая сама занимается недвижимостью. Эта женщина год назад постучалась в мою квартиру вместе с соседкой, которая живет напротив, и сказала, что я вот по этой бумаге, на которой не было ни печатей, ни подписей, должен освободить квартиру.
— А соседка почему с ней пришла?
— Потому что она оказалась доверенным лицом этой женщины из Нижнего, и почему-то именно этой соседке я должен передать ключи.
— Но соседке зачем в это вмешиваться?
— Видимо, она в доле. Когда мама была жива, по ночам мне поступали странные звонки с маминого номера. «Сергей, срочно приезжай», — просил странный голос, в котором я не узнавал голоса мамы. Я вызывал такси, приезжал в пять часов утра, пытался попасть в квартиру, а эта же соседка вызывала полицию, чтобы меня забрали как хулигана. Мама приоткрывала дверь, заспанная, говорила, что не звонила мне, хочет спать, и захлопывала дверь. А потом я обнаружил на мамином телефоне программу по изменению голоса, которая была «скачана успешно».
— Они пытались свести вас с ума?
— Теперь я уверен, что с маминого телефона мне звонила не мама.
— А как мамин телефон оказался у них?
— Не знаю, но после смерти мамы я обнаружил в квартире вот такой пакет психотропных препаратов. (Показывает руками.)
— Что это за ужас, о котором вы говорите?
— Это ужас совершенный — кому ни расскажу, никто не верит, что так бывает.
— А ваша мама оставляла завещание?
— Завещания не было.
— Когда вам предписано освободить квартиру?
— Ко мне могут прийти в любой момент.
— Куда же вы пойдете жить?
— Не знаю. Вот такой кошмар у меня.
— Что сейчас может вас спасти от этого выселения?
— Чудо или уголовное дело. Дело против тех людей, которые, злоупотребив доверием пожилого человека, якобы заключили с мамой кабальную сделку. Сумма выплат по которой стоила человеку жизни.
— Теперь вы поняли, что такое сумма?
— Много слагаемых.
— Какое самое страшное слагаемое этой суммы, кроме смерти?
— Смерть при жизни.
— Вы умерли?
— Тлею.
— Потому что вы бездомный?
— Потому что я могу им стать.
— Что такое сумма тогда? Сумма чего и чего?
— Сумма — это разность того, что я потерял. Это спокойствие душевное, спокойствие внутри семьи, спокойствие в работе, которой у меня мало.
— Такая простая сумма?
— Она не простая, она из трех слагаемых.
— Почему раньше сумма не складывалась?
— Потому что я не суммировал. Я только вычитал.
— Так что такое сумма?
— Сум + ма…
— Это про маму?
— Это про любовь.
— Все начинается с любви?
— И ею все заканчивается…
автор: Марина Ахмедова
фото: Антон Белицкий
специально для рубрики «Звездные истории»
