АЛЕКСАНДР НАЗАРОВ: «Не родись красивой, родись служить!»

АЛЕКСАНДР НАЗАРОВ: «Не родись красивой, родись служить!»

Александр Назаров подарил нам «Не родись красивой» как режиссер, а как актера зритель знает его по сериалам «Домашний арест», «Между нами девочками» и «А у нас во дворе». Свою теорию финансовой грамотности, основанную на отсутствии гордыни, Александр поведал Марине Ахмедовой. Из эксклюзивного интервью Александра Назарова специально для рубрики «Звездные истории» вы узнаете, почему Катя Пушкарева не брала взяток, как формируется бюджет матриархальной семьи и почему коммунизм основан на христианских ценностях.

— Вы снимаете сериал для детей о финансовой грамотности?

— Да, но это все пока только в стадии разработки. Это серия для детей разных возрастов. Мы создаем несколько разных миров: для младших, средних и старших классов. И там все герои такие, чуть недотепистые. Они попадают в разные истории, в разные экономические ситуации. Мы стараемся в легкой ненавязчивой форме рассказать, как из этих ситуаций выходить. Да, это можно назвать «Ералашем» — там присутствует юмор, для того чтобы детей на уроках увлечь финансовой грамотностью, а через юмор такие вещи лучше проникают. Есть такое понятие — behavior placement («поведенческое размещение» — с англ.), это когда человеку через доступные, понятные формы внушается определенная манера поведения.

 

— А в вашем проекте видно, что вы внушаете финграмотность?

— Мы хотим сделать внушение очень мягким.

 

— А вы хотели бы совсем скрыть?

— Да, хотел бы. Мне кажется, гораздо интересней, когда нет никакой назидательности и история просто нормально втекает в человека, а он понимает: значит, надо вести себя вот так. И уже давно умные люди написали огромное количество сочинений о том, что в лоб не работает. Если верить Трауту (Джек Траут — американский маркетолог, автор маркетинговых концепций позиционирования. — Прим. ред.), мы живем в эпоху позиционирования. Почему, например, телефоны Apple стоят больших денег, а хорошие китайские дешево?

 

— Почему?

— Потому что Стив Джобс Apple спозиционировал.

 

— Может, он создал историю, которая без назидания спокойно вошла в потребителя?

— Да. У нас уже не товарная экономика, а экономика позиционирования. Я понимаю, что это обман, но все равно прохожу мимо магазина Apple с каким-то благоговением.

 

— А почему так, если у вас есть личный опыт пользования китайским телефоном, и он хороший, и есть история, созданная Стивом Джобсом? Личный опыт должен быть сильнее услышанной истории. Почему же он оказывается слабее? История создана столь искусно?

— Я внимательно изучал маркетинговый театр Стива Джобса: на сцену на полтора часа выходит один человек и так организовывает презентацию, что люди начинают верить —

 

 

Apple изобрела телефон.

Ну это же совсем наглость — такое заявлять. И тем не менее ничего страшного не происходит.

 

— И все герои в вашем «ералаше» немного недотепистые?

— Там есть и умники, которые вроде все понимают. Но дело в том, что экономика — это такая лукавая штука. Это просто игра, и мы все договорились, что в нее играем…

 

— Я этого не понимаю…

— Попробую объяснить… Смотрите, у нас все время что-то заявляется: то кукуруза — королева полей, то экономика — королева наук. Сейчас мы живем в экономический век. И некоторые умные люди утверждают: наша современность — эра человека экономического.

 

— Который только и делает, что печется о своей выгоде?

— Да. Это человек весьма корыстный, ему внушено, что он должен стремиться к выгоде.

 

— А кто его Бог?

— А Бога у него нет. Мы живем в антропоцентрическом мире, в мире, где человек — центр Вселенной.

 

— И даже деньги не его Бог?

— Деньги не могут быть Богом. Тут существуют два мнения: первое — Бог есть и все неслучайно; второе — Бога нет и все случайно.

 

— А вы какого мнения придерживаетесь?

— Я безусловно принадлежу к тем людям, которые очень хотели бы верить. Я посещаю церковь. Верю, что я здесь временно и меня здесь испытывают и этим миром жизнь не заканчивается.

 

— Но если кому-то нужно вас испытывать, значит, и Бог есть?

— Безусловно. Об этом я и говорю. Но мои отношения с Богом могут быть построены только на уровне веры — Бога и любовь я должен выбрать бескорыстно. Бескорыстно принять этот путь не потому, что мне от этого будет лучше. Люди как думают: я пришел в церковь, и мне сразу станет лучше. Это неправда. Ты туда пришел, а Он тебе говорит: «О, нормально. Сейчас будет тебе усложнение». Тебе становится сложнее-сложнее, сложнее-сложнее. И тут ты не должен сдрейфить.

 

— Тогда можно понять человека экономического. Без испытаний легче.

— Конечно! Но дело в том, что без страданий никому не удается прожить. У меня огромное количество знакомых, которые на очень высоком уровне занимаются экономикой. И основная часть из них — люди весьма верующие и пришедшие к вере через определенный жизненный опыт. И все они люди мучающиеся, потому что экономика — это мучение.

 

— Мучаются потому, что день и ночь переживают о собственности?

— Конечно. А как же иначе? Вот мне — человеку небогатому — все равно, что происходит на рынке с валютой. Я понимаю, конечно, что если доллар упадет, то мне будет хуже, а если нефть вырастет, то мне будет лучше, но я не привязан к этому. Я привык выживать, бороться. А человек, у которого всего много, зависит от каждого колебания рубля. Он всю жизнь копил-копил, и вдруг — бац! — все исчезло.

 

— Тогда человека экономического жаль, он страдает…

— Похоже на правду… Я уже лет двенадцать занимаюсь продюсированием и никогда не оказывался в шкуре крупного бизнесмена, но могу сказать, что артистом быть гораздо легче и спокойней, чем даже заниматься продюсированием. А доказательств присутствия в мире Бога довольно много. Об этом говорили Аристотель, Кант.

 

— Со времен Аристотеля человечество не раз пережило прогресс…

— Это иллюзия. Прогресс — это своего рода машина по уничтожению человека. В современном мире прогресс уничтожил мужчину. Сегодня женщина может выжить одна. Ничего страшного с ней не произойдет, если мужчины не будет рядом. Я вдруг осознал, что социальный прогресс сыграл с мужчиной вот такую страшную штуку. Мужчина теперь только номинально продолжает быть защитником и охотником. Это говорю вам я — мужчина, доживший до пятидесяти трех лет и продолжающий быть инфантильным.

 

— А человек экономический, он инфантильный?

— К своему великому сожалению, мое поколение — это поколение предателей, нас воспитали предателями. У нас было такое двоякое сознание: с одной стороны, мы были комсомольцами, но не верили в ленинизм, который изучали. С другой стороны, мы — московские мальчики — слушали «Голос Америки». Я учился в 875-й школе, из которой вышла вся радиостанция «Эхо Москвы». Мой учитель — Алексей Венедиктов. Я столкнулся с яркими представителями оттепели и понял — там существовали очень светлые, наивные в хорошем смысле люди, которые умели сохранить стержень. Весьма христианский стержень. Большевики сыграли с нами такую штуку — они сохранили христианский стержень.

 

— Большевики?

— Да, когда они постарались стать хозяевами этой огромной страны, им нужен был стержень. И тогда они сделали гениальную вещь — написали кодекс строителей коммунизма на базе Нагорной проповеди. Очень абстрактно сказали: будет все то же самое — вам придется пострадать, но вместо Бога будет коммунизм, и страдать надо ради будущих поколений. Все осознавали, что должны принести себя в жертву. И внушалось это довольно умело.

 

— То есть у нас в России как будто появился свой экономический человек — с христианским стержнем?

— Нет, не появился. Во всем мире человек хозяйствует так себе. И когда он существует только для накопления и наживы, это всегда заканчивается плохо.

— Оттого что он теряет смысл жизни и становится несчастным?

— Один хороший знакомый, крупный долларовый миллиардер, еще лет двадцать назад учил меня: «Для того чтобы сильно разбогатеть, нужно иметь другую цель. Очень амбициозную». В принципе, он прав,

 

деньги не должны быть целью,
они — средство.

 

— Наверняка и Стив Джобс не имел цели разбогатеть.

— Безусловно. Он придумал себе миссию. И мир сегодня существует по тем законам, которые запустил Стив Джобс, — сегодня каждый человек, как Джобс и говорил, имеет в том или ином виде персональный компьютер. Нажива не может быть целью.

 

— А какая ваша миссия?

— Не та, что у человека экономического.

 

— А вы разве человек экономический?

— Я не хочу человеком экономическим называться, но это не значит, что я им не являюсь. Помните, как в «Сталкере» у Тарковского: Дикобраз повесился потому, что, вернувшись из зоны, он сказочно разбогател. Он писал стихи, и он думал, что его сокровенное желание — писать стихи, а не разбогатеть. Он не смог пережить правды о самом себе. Он понял, что было его настоящим желанием… Поэтому мне сложно ответить на ваш вопрос. Я бы рад сказать, что я — не человек экономический, но…

 

— Но совсем не быть экономическим человеком неправильно. Всем ведь нужно на что-то жить и помогать близким. Может, все зависит от пропорций желаний разбогатеть и исполнить свою миссию. Какая пропорция правильная?

— Когда человек начинает понимать и ощущать свою миссию, тогда и его экономическая жизнь сказывается нормально. Призыв Христа «Не заботьтесь!» очень верный. Когда ты перестаешь заботиться, а начинаешь думать о чем-то большем, все само по себе начинает складываться. У человека должно быть нечто большее, что им движет.

 

— А что вами движет?

— Наверное, это сейчас прозвучит довольно жестко… но в какой-то момент я понял: моя миссия в том, чтобы хоть чуть-чуть, насколько можно помочь человечеству преодолеть либеральный тупик, в котором оно находится. Преодолеть либеральное сознание.

 

— А каким оно должно стать?

— Теоцентрическим. Либеральное сознание, предполагающее свободу как единственную высшую ценность, — это неправильно. Человек имеет право на свободу, но он обязан подчиниться закону.

 

— А как вы воспитываете своих детей?

— Достаточно сумбурно. Меня сложно назвать идеальным отцом. Но я все равно понимаю: ребенок — это человек, которого я должен держать в каких-то рамках. Обязан.

 

— А в том мире, к которому вы стремитесь, что должно быть высшей ценностью?

— Свобода.

 

— Все равно свобода?

— Но только другая. Парадокс заключается в том, что люди, прошедшие определенные испытания, говорят о том же. Свобода — это тотальный самоконтроль, это мнение весьма христианское. Обратите внимание, это очень похоже на то, что говорил Стив Джобс: «Возьмите свою жизнь под контроль, иначе это за вас сделает кто-то другой». И это похоже на то, что говорил Толстой: мы неосознанно связываем себя веревкой и сами не понимаем, кому отдаем ее конец. И этот кто-то делает с нами что хочет. Да, для того чтобы взять свою жизнь под контроль, тебе придется пройти через экономический ад… Но обратите внимание — все крупные бизнесмены через него проходят. Или посмотрите на Моисея, которому вдруг явился Господь и сказал, что он должен вывести евреев из Египта. А Моисей тогда уже просто пас овец, он был принцем Египта, королем Эфиопии, но нигде ничего у него в принципе не получилось. Один еврей мне объяснил это так — к семидесяти шести годам Моисей достиг абсолютного отсутствия гордыни, от него все отлетало, поэтому он мог десять раз ходить к фараону и говорить: «Отпусти моих людей».

 

— Но не хотите ли вы сказать, что чем больше благотворительных поступков совершает человек, тем сильнее его желание показать свою веру, но чем больше желания, тем, соответственно, больше и неверия?

— У Господа все равно другая схема. Мне очень нравится притча, рассказанная, кажется, Антонием Сурожским. Когда я пересказываю, всегда хочется плакать. Пятидесятые годы, умирает коммунист и попадает Туда. Господь определяет его в рай. Коммунист: «А за что в рай?! Я же был коммунистом! Я вообще в тебя не верил!» — «Ну как это не верил? Вспомни хотя бы, как после войны ты стоял в очереди с карточкой. А за тобой стояла вдова с двумя детьми. Ты отдал ей свою очередь».

 

— Вижу, вы и сейчас готовы заплакать.

— Я всегда плачу, когда это рассказываю. Мне кажется, в этой притче есть что-то настоящее. Ну или, может, я просто очень сентиментальный человек. Вот я недавно посмотрел сериал «Чернобыль» — великий сериал. Я всегда знал, что Стеллан Скарсгорд великий актер. Он играл члена ЦК Бориса Щербину, который оказывается в эпицентре ужаса. И вот, оказавшись в эпицентре ужаса, с каким никогда и никто не сталкивался, ты — не важно, кто ты, — понимаешь, что тут есть только два варианта: врать и бежать либо начать разгребать. Человек остается разгребать. Потому что он не может иначе.

 

— И чем надо руководствоваться, чтобы не сбежать?

— Тут очень просто. Существует сочувствие. Со-чувствие. Ты понимаешь, что ты должен. И в этот момент это сочувствие построено на принципе принесения себя в жертву.

 

— Вы думаете, всегда так обязательно приносить себя в жертву?

— Такова моя трактовка. Схема жертвы — абсолютно бескорыстной — была продемонстрирована нам две тысячи лет назад, и мы в нее поверили. Мы стали христианами.

 

— С таким восприятием мира вам, наверное, сложно деньги зарабатывать?

— Тяжеловато… Но это схема, которую я для себя выработал. Это не значит, что я всегда ей следую. То есть я знаю, как надо, но не всегда следую этой схеме.

 

— А как надо?

— Первый постулат — не нужно верить в то, что о тебе позаботятся в любом случае. Что пронесет. Нет, такого не будет. Но если ты находишься в верном векторе, то в своей ситуации ты окажешься под колпаком. Там, под колпаком, будет полная забота о тебе. Этот постулат похож на «не верь, не бойся, не проси». Но ты должен выбрать этот вектор и очень точно его понять.

 

— А под этим колпаком тебя будут ждать страдания?

— Обязательно. Но они будут развивать тебя. От страданий ты никуда не денешься. Моисей тоже был под колпаком сорок лет, пока водил евреев по пустыне.

 

— А как выбрать верный путь?

— Тут действует очень простой закон:

 

 

перед тем как что-то решить,
сделай паузу.

 

Подумай. Это очень просто. А дальше существуют две ступени очень важные. Первая — пойми, чего тебе сейчас больше всего не хочется делать. Научись делать то, чего тебе делать не хочется… Это, знаете, как пожелания в день рождения: «Чтобы все твои желания исполнились!» Я в последнее время на такое отвечаю: «Вы мне смерти, что ли, желаете? Если исполнятся все мои желания, то я точно умру. От диабета или еще от чего-то». Но есть и следующая ступень — более существенная. В нее сложно поверить, но она есть. От тебя требуют жертвы. Принеси в жертву здесь и сейчас самое дорогое, что у тебя есть. Господь нам говорит: время — некая субстанция, придуманная мной, в которой вы сейчас существуете. А на самом деле времени нет. И смерти нет. В это очень сложно поверить…

— Когда вы чувствовали себя под колпаком?

— Например, когда снимал «Не родись красивой». Поэтому то, что сериал имел такой сумасшедший успех, не было случайностью. Сначала мне дали выбирать актеров на главные роли, потом попытались этих артистов заменить, но все равно играли те, кого я выбрал… Там в сериале была одна очень верная установка, хоть там и ни разу не было произнесено имя Господа. Это были девяностые. И в то время существовал определенный взгляд на женщин. Нас очень долго приучали к мысли, что женщина должна быть меркантильной. Она очень хорошо должна понимать, где, когда и за сколько. И героини сериалов — даже самые милые и хорошие — приучали к этой мысли. Мы попытались эту установку изменить кардинально, рассказать про другое, про то, как девочка все равно будет красивой, богатой и счастливой, но не потому, что она к этому шла. А потому, что родители на советской кухне приучили ее к очень простой вещи: «Ты должна служить. Ты родилась служить. Не быть счастливой, а служить. Родине, компании, мужу, чему-то еще». Она окончила экономический факультет МГУ на отлично, она была изначально заряжена, как идеальный слуга.

 

— И вы считаете, что это хорошая установка?

— Идеальная. Человек рожден не властвовать, а служить. Я — служить вам. Вы — мне, кому-то еще. В результате люди, которые заряжены на служение, выживают и становятся хозяевами. Потому что иных вариантов у них нет. Именно им мы отдаем конец веревки, и они нас ведут. Мы знаем: этот человек не властвует над нами, а нам служит. И ведет он нас не потому, что он гордец — «О, смотрите, скольких я веду!» — а потому, что других вариантов у него нет.

 

— А муж должен служить жене?

— Обязательно. Это взаимное служение. И у нашей героини все начало складываться. Я объяснял это артистам. Помню, в понедельник Кате предложили взятку, а в пятницу той же эфирной недели она от нее отказалась. Все ждали — возьмет Катя Пушкарева взятку или не возьмет. Я объяснял артистам до слез: «Понимаете, вот мы сейчас делаем очень хорошее дело — мы с вами сейчас даем надежду стране на то, что есть где-то девочка, которая пройдет через уйму мучений, но не возьмет взятку». И на форумах люди писали: «Если Катя Пушкарева возьмет взятку, мы перестанем смотреть ваш сериал!»

 

— Но вы ведь заранее знали, как будет, и она не взяла не потому, что зрители на форумах так писали?

— Да. Но она проходила через мучения. Она хотела взять, ей нужны были деньги. И я понимал, что в этот момент у меня есть возможность сделать что-то правильное по отношению к людям. Дать им надежду. Ну вот, собственно, поэтому она в столь молодом возрасте становится хозяйкой огромной фирмы «Зима-Лето». Не потому, что она об этом мечтала, а потому, что больше некому было. Она была единственная, заряженная на служение, а не владение. Она — человек, совершенно лишенный гордыни.

 

— Но Катя Пушкарева — вымысел. Может, людей без гордыни и не существует?

— Историки оспаривают существование Моисея, но евреи говорят о нем, как о человеке без гордыни. Махатма Ганди — великий экспериментатор над собой. Это человек, который проводил над собой невероятные испытания путем ограничения себя. И в результате он стал лидером нации. Когда к нему пришли и сказали: «Будь нашим премьер-министром», он отказался и ушел к себе в ашрам. А когда нужно было, входил один в Калькутту и останавливал кровопролитие. Вы можете назвать сейчас человека, который сказал бы: «Я буду голодать, пока вы не остановите войну?» — и война бы остановилась, потому что иначе может умереть этот человек. Но такого человека сейчас нет. Ганди был нормальным человеком, но всю жизнь выдавливал из себя гордыню.

 

— А вы хозяйствовать научились?

— Нет, вообще. Я очень плохо хозяйствую. Я не умею. Я хозяйствую по наитию. Я — вообще человек финансово неграмотный до такой степени, что мне даже стыдно.

 

— А как же вы детей зарисовками будете учить, если сами финансово неграмотны?

— На базовом уровне я финансовую грамотность изучаю. Но в истории с зарисовками я инструмент. Моя задача как режиссера — найти подходящих артистов, верно их снять, получить верный результат. А сценарий пишут профессионалы.

 

— А есть в этих зарисовках идея, которая вам показалась интересной?

— Мои дети с упоением смотрят сериал «Семейство Светофоровых». Он целиком посвящен правилам дорожного движения. И мой маленький сын начинает рыдать, если я иду не по пешеходному переходу. Он ведет меня на переход, заставляет посмотреть направо и налево. И я понимаю: то, что внушается моему сыну через этот сериал, — очень полезно. Я точно знаю, что теперь он не пойдет на красный свет, будет стоять, ждать. И в этом смысле, мне кажется, мы занимаемся тем же — прививаем детям элементарные понятия финансовой грамотности.

 

— Например?

— Ну, например, внушаем мысль о том, что семейная экономия — это не просто полезно, но и необходимо. Если вместе садиться и обсуждать бюджет, это избавит семью от совершенно ненужных трат.

 

— А ваша семья так делает?

— Да, и это правильно.

 

— Кто ведет семейный бюджет: вы или жена?

— Жена. Она руководит. Конечно, мы допускаем иногда нерациональные расходы, но сама по себе ситуация, когда садишься и обсуждаешь траты, — правильная. Например, я совершенно бездумно платил за сотовую связь: у меня на айпаде был безлимитный интернет, я платил за него тысячу двести, плюс на телефоне — тариф-ультра. В результате я платил порядка пяти тысяч рублей в месяц. Но, слава богу, сотовый оператор стал плохо работать, и я начал интересоваться, как можно его обойти. Перешел в другую компанию, и теперь плачу четыреста рублей в месяц за интернет, и все работает гораздо лучше. Достаточно было жалом поводить и все выяснить.

 

— А все же семейный экономический совет предполагает равноправие?

— В моей семье так сложилось, что у нас глава семьи жена. Она когда-то составила анкету и говорит: «Давай решим, кто в семье за что отвечает». И оказалось, что у меня только один пункт — бюджет, все-таки зарабатываю в семье я. Тогда я себе приписал хотя бы еще один пункт — анимация… Я много и хорошо шучу, как мне кажется.

 

— Кредиты, вы же их не брали?

— Почему не брали? Брали. У нас была ипотека. И мы брали семейный автокредит.

 

— А это правильно — брать кредиты?

— Сложный вопрос. Иногда не остается других вариантов. Когда мы брали ипотеку, мы понимали, что у нас есть определенная сумма и представление о том, как наша жизнь должна сложиться в течение ближайших лет. Так получилось, что ипотеку мы выплатили за полтора года, а брали на пятнадцать лет. У нас были тогда такие возможности. В любом случае, заходя в кредит, ты рискуешь. Но, с другой стороны, все зависит от того, насколько ты взвесил этот риск. Кредитами нельзя увлекаться, это точно. Нельзя создавать свою жизнь тем, что ты берешь бесконечное количество кредитов, рассчитывая на авось. Когда мы брали ипотеку, мне уже было сорок лет, жене тридцать шесть, и у нас до сих пор не было своей квартиры.

 

— Личность человека влияет на кредитную историю?

— На этот ваш вопрос я могу ответить совершенно точно. Получая кредит, ты берешь на себя определенную ответственность. И неважно, человек или организация дали тебе этот кредит. Изначально ты должен быть им благодарен. Но у многих людей немножко другая схема — ты изначально ненавидишь человека, который дал тебе кредит, даже если кредит выдан на выгодных условиях, которые ты нашел, изучая разные предложения. Это абсолютно человеческое качество. С ним нужно бороться. Нужно быть благодарным за то, что тебе дали кредит на тех условиях, на каких могли дать. Просто будь благодарен. Отвечай за свои слова — сказал что вернешь, надо вернуть. Легко не будет. Но возвращай. А как иначе?

— Ребенка вы усыновили до или после ипотеки?

— После. И причины усыновления — достаточно простые. У меня было двое детей — две дочки. Одна — от первого брака, другая — совместная с Наташей (супругой Александра, актрисой Натальей Рыжих. — Прим. ред.). Но мне всегда хотелось иметь еще детей, мне хотелось сына. Мы уже были достаточно старые, и не выходило. Мы пришли в церковь, и как-то само сложилось понимание, что нужно сделать что-то хорошее. А когда смотришь на детдомовских детей, жалко их становится, сочувствие возникает.

 

— И как решились? Где встретили сына?

— Мы некоторое время подумали, а потом пошли в школу приемных родителей. Мы даже не знали, кого мы хотим — мальчика или девочку. А в школе приемных родителей бывают дни аиста, когда показывают детей. Мы тогда еще не имели права брать — не закончили школу, но там, на дне аиста, мы увидели Юрку. Его не показывали, мы случайно его увидели. Смотрим — мальчишка-красавец. Нам рассказали его историю, и мы поняли, что там с документами — труба. Нам сказали: «Даже не думайте, мы его поэтому и не показываем». И мы поняли: вот такое несчастье — из-за документов этому ребенку никто никогда не поможет. А он умнейший! И Наташа его обняла, на руки взяла. Ему тогда года два с небольшим было. А у него такие глаза — огромные с огромными ресницами. Очень умный парень, очень… И вот когда она его взяла на руки, это произошло — он начал закрывать и открывать глаза, как будто не мог поверить в то, что с ним это происходит. Наташе говорят: «Слушайте, вы даже похожи». Хотя это ерунда — они не похожи, просто глаза у обоих большие, и ямочки на щеках, и улыбается он похоже на Наташу… А нам говорят: «Все, ему спать пора». Наташа кладет Юрку на кровать, он утыкается мордашкой в подушку и начинает беззвучно рыдать. Понимаете?

 

— И взяли Юрку, несмотря на проблемы с документами?

— Мы после этого начали про него выяснять. Стало понятно, что там действительно с документами труба. Мать сидит в тюрьме. Надо ждать. У меня было желание — сейчас забрать, и все. А Наташа говорит: «Подожди. Успокойся. Если он наш ребенок, то никуда он от нас не уйдет»… Мы подождали достаточно долго — до осени, а впервые приходили в конце марта. Приходим, спрашиваем. А документов по-прежнему нет. И мы на свой страх и риск говорим: «Забираем!» А у него даже гражданства не было российского. Нам дали его под опеку. Сказать, что мы с тех пор очень счастливые люди, это ничего не сказать. Счастливые, потому что у нас есть этот совершенно светлейший человечек, который ничего кроме сумасшедшей радости… И так все хорошо… И так все как-то правильно, что не знаю, как и объяснить. Проблемы — конечно, понятно. Но как не поверить в Бога в этой ситуации? Мы как Юрку только взяли, сразу поняли — он наш. Мы с Наташей артисты, и он артистичен. Он цыган по происхождению. Еще трех ему не было, он начал танцевать. Он все время танцует и поет какой-то рэп. А когда мы его впервые увидели, мы об этом не знали вообще. И нам его дали. Такое чувство, что нам его Дали.

 

автор: Марина Ахмедова
фото: Ольга Филонова
специально для рубрики «Звездные истории»