Москва
Ваш город:
Москва
Нет
Да
Партнерам Для СМИ
С 1 октября 2021 года актуальные материалы по финансовой грамотности читайте на сайте
МОИФИНАНСЫ.РФ
В этом разделе вы можете ознакомиться с материалами, созданными в рамках совместного проекта Минфина России и Всемирного банка в период с 2010 по 2020 год.

АЛЕКСАНДР ЯКИН: Когда Настя идет ко мне, мне уже плевать на деньги

АЛЕКСАНДР ЯКИН: Когда Настя идет ко мне, мне уже плевать на деньги

Звезда «Букиных» и «Восьмидесятых», актер Александр Якин в перерывах между съемками пишет сказки, сценарии и мечтает снять собственное кино, играет Рогожина в «Идиоте» Театра наций и жалеет бездомных собак. Саша отдает все заработанные деньги супруге и не вкладывается в сомнительные предприятия. Марина Ахмедова узнала, о чем думает Якин, когда убивает Настасью Филипповну, и как актер между съемками подрабатывал водителем в Чехове.

BEL_1101.jpg

— Александр, вы действительно пишете сценарий?

— Да. Мне просто интересно попробовать себя в чем-то другом. Не одним и тем же всегда заниматься. Я еще фотографирую чуть-чуть на пленку, мне подарили пленочный фотоаппарат. У меня ничего не получается, но я все равно фотографирую. Я не хочу становиться профессиональным фотографом. Но мне хочется новое попробовать. Вот я и пробую. Но зарабатываю я как актер. Значит я — актер.

 

— Если вы будете зарабатывать сценариями, то перестанете называть себя актером?

— Сценарии будут приносить деньги, если они будут более-менее неплохие. Но вряд ли в ближайшее время я смогу написать профессиональный сценарий. Этому мастерству нужно учиться. Я сейчас пишу сценарии с ребятами, которые профессионально этим занимаются. У меня появляется какая-то идея, я ее рассказываю, они оформляют ее. Но я не учусь сценарному мастерству где-нибудь в Московской школе кино, я учусь пробуя. Мы уже написали с другом сказку. Но мы пока не занимаемся ей. Там есть несколько сцен, где требуются крутые спецэффекты, они очень дорогие. Сначала нужно что-то не такое дорогое снять, зарекомендовать себя, и, может, тогда нам уже денег дадут на сказку. Купят сценарий.

 

— А пока вас покупают только как актера?

— Да, только актерством сейчас зарабатываю. А у актера как? У него — то густо, то пусто. Вот сейчас до середины декабря очень плотно с работой было: съемки, театр, антрепризы. Потом перерыв. И я в это время занимался какими-то домашними делами, встречался с друзьями, мы работали со сценариями. Но я об этих сценариях сейчас так много говорю, что людям может показаться, я занимаюсь ими серьезно. Нет. Если у меня съемки, а ребята зовут меня поработать над сценарием, то я выберу съемку — там у меня договор, и мне за съемки заплатили.

 

— А для чего актеру писать сценарии?

— Потому что актерство — это нестабильно. Когда у меня не будет актерской работы, я смогу заниматься еще чем-то — писать сценарии, например, для рекламы. Я же говорю: у нас — то густо, то пусто. Бывает, что работы нет вообще. Например, когда я учился в институте и уже снялся в «Счастливы вместе», я работал водителем, потому что денег не было.

 

— И как вы ощущали ту перемену — то вы актер популярного сериала, а то простой водитель?

— Мне не казалось, что я деградирую. Во-первых, быть водителем — тоже интересно. Во-вторых, я понимал, что я еще молодой и сегодня я водитель, а завтра меня утвердят на роль и я три года буду сниматься в каком-нибудь длинном проекте. А это как раз было перед съемками «Восьмидесятых». И в-третьих, мне не было гипертяжело работать водителем. Я возил в налоговую какие-то бумаги, в пожарную часть.

 

— А кто-то наверное думал: «Как же похож этот водитель на актера Якина!»

— Нет, это же было в Чехове. Там все друг друга знают. А я еще ездил на своей машине. В администрации мне предлагали механику, а я подумал: «Зачем, если у меня своя машина — автомат?» Эта работа была лайтовой. Только одно было тяжело — вставать рано.

 

— А сейчас вы смогли бы снова стать водителем?

— Ну конечно. Я же мужчина. Мне семью нужно кормить. Коммунальные услуги оплачивать. Поэтому я и пробую сценарии писать. А вдруг получится? В будущем это может принести какие-то дивиденды. Сценаристам постоянно платят за авторские права. А актер только один раз получил деньги за съемку, и все.

BEL_1047.jpg

— То есть вы сейчас пытаетесь сделать свое будущее стабильным?

— Конечно. У меня вообще есть мечта — иметь свой продюсерский центр. Я не особо хочу быть сценаристом, но я хочу что-то создавать в том направлении — творческом. Но если у меня не будет такой возможности, то я буду работать водителем-дальнобойщиком. В детстве я хотел быть дальнобойщиком. Очень хотел.


BEL_1086.jpg

 

— Дальнобойщиком вы будете сильно уставать, засыпать за рулем и подолгу не видеть семью…

— А я вчера в ютьюбе смотрел ролик, его ребята из Америки сняли. Один из них работает дальнобойщиком, а другой, его друг, съездил вместе с ним в рейс. Дальнобойщики неплохо зарабатывают. А я никогда не ездил на траке на дальние расстояния. Но просто у меня в детстве была такая мечта.

 

— И вы до сих пор об этом мечтаете?

— Я не говорю, что и сейчас этого хочу. Сейчас у меня другая цель — написать интересный сценарий, который купят. Потом создать продюсерский центр. И эти желания — совсем не наравне с тем желанием стать дальнобойщиком. Но я спокойно буду работать водителем, если потребуется. Это не стыдно. Стыдно не работать.

 

— Допустим, у вас уже есть крутой бизнес-план вашего продюсерского центра. Но нет денег. Вы пойдете в банк брать на центр кредит?

— Да.

 

— Да?

— Да.

 

— Но многие люди боятся брать кредиты!

— А я говорю «да» потому, что я вообще никогда не беру кредиты. Не люблю быть кому-то обязанным или должным. Я не чувствую себя свободным, когда у меня есть долг. Например, когда мы с супругой покупали дом, то продавали квартиру. Квартира была еще не продана, и нам не хватало денег, дом уходил. Мы взяли ипотеку на три месяца — чтобы дом не ушел. Потом продали квартиру и погасили эту ипотеку. Но все эти три месяца я чувствовал себя очень некомфортно. Хотя я знал, что есть машина и в случае чего будет что продать. Но я все равно чувствовал себя несвободным. Вот хочу я что-нибудь себе купить, но останавливаю себя: нет, не могу, мне же ипотеку платить. Поэтому я считаю, что если есть возможность не брать кредиты и ипотеки, то лучше их не брать.


— А почему вы так переживали в эти три месяца? У вас что, был плачевный опыт с кредитами?

— Да нет, никаких прецедентов.

 

— Тогда чего вы боялись?

— Да не боялся я ничего. Просто чувствовал себя неловко. Ну, как человек, который снимает квартиру и знает, что каждый месяц ему надо выплачивать по сорок тысяч чужому дяде или тете. Это сковывает. А сейчас я могу спокойно распоряжаться деньгами, купить себе что-нибудь, потратить большую сумму, вообще не думая о том, что у меня в конце месяца ипотека. Это — свобода.

 

— Странно, что мысли об ипотеке на вас так сильно давили…

— Не так, чтобы я просыпался и думал об этом. Но вот просто идем с женой по торговому центру, раз смотришь — часы, захотелось купить. И ты считаешь: так, столько-то они стоят, столько-то денег есть, столько-то останется. Нет, не можем купить. А сейчас можно об этом уже не думать.

 

— Зачем же вы тогда сказали, что возьмете кредит?

— Если у меня будет готовый крутой продукт, крутые ребята, готовые работать, и все-все-все, в чем я буду уверен, тогда я, конечно, возьму кредит.


— Вы рассказали о часах, которые вам внезапно может захотеться купить. А вы любитель спонтанных покупок?

— Я из обычной семьи, наша семья особо ничего себе не покупала. И видимо, я с детства такой — рациональный. Прежде чем купить, я что-то думаю, прикидываю — насколько безболезненна покупка. Если все сходится, тогда я покупаю. А если думаю: блин… сейчас я это куплю, а потом надо будет неделю продержаться на ту сумму, которую я обычно расходую за два дня, — то не покупаю.

 

— Обычно, когда люди из простых семей начинают вдруг много зарабатывать, им, наоборот, хочется тратить.

— Наверное, и я раньше тратил. Но сейчас у меня жена следит за финансами. Я сам ей все отдаю — она финансово грамотно их распределяет. Например, я работаю, работаю, а потом спрашиваю: «А сколько у нас денег?» Она отвечает — столько-то. И я думаю, ничего себе, сколько заработали. Ну тогда давай, говорю, транжирить. А я могу. Например, купил себе хоккейную форму, а сыграл в ней только раза два.

 

— А она дорогая?

— Да, дорогая. Ну это просто такое спонтанное было желание. Меня друзья спросили: «Ты в хоккей играешь?» Я говорю: «Нет». — «Ну давай ты с нами попробуешь поиграть». — «А у меня формы нету». А я сам маленький, и у меня размер маленький. Поэтому у друзей форму не взять. Пришлось покупать. Сейчас лежит в гараже она. И клюшка тоже. Но сейчас я бы форму не купил. Сейчас бы я спросил себя: «А сколько времени у тебя есть на то, чтобы играть в хоккей?» В прошлом году я вообще даже не катался на коньках.

 

— Вы все деньги отдаете жене?

— В нашей семье бухгалтерией (и семейным бюджетом) заведует жена. У нее это отлично получается. Мы никогда не отказываем себе в том, чтобы сходить в кафе или купить хорошее вино.

 

— А вы что, вообще себе ничего не оставляете?

— Конечно, оставляю. Иногда мы задаемся какой-нибудь целью, например, собрать на компьютер. Просто у нее лучше получается. У нее какие-то счета — есть карточка и есть отдельный накопительный. Я деньгами вообще не занимаюсь.

 

— А как сложился в семье такой распорядок — естественным образом или вы сели и договорились?

— Само собой получилось. Просто я так, как она, не умею. Когда я снимался в «Восьмидесятых», у меня там главная роль была, и я практически с утра до вечера на съемках пропадал. А надо же что-то поесть. Я приезжал домой, а Аня уже все купила, все приготовила. И так она стала заведовать бюджетом.

 

— А кто убирает в вашем доме?

— Мы вместе. Но когда я работаю всю неделю, то она убирает сама.

 

— Уборщиц не приглашаете?

— Нет, мы просто не так давно переехали в этот дом за городом. У нас в доме не было ни дверей, ни кухни, ни стола. И постоянно приходили какие-то люди, мастера, они ставили кухню. Мы устали от людей. Уже хочется, чтобы пока никто не приходил. Сейчас, если даже что-то ломается, я могу в ютьюбе посмотреть, как чинить, и сделать сам. Не потому, что мне жалко три тысячи сантехнику заплатить. Просто устали от людей.

 

— Помните, в фильме «Парниковый эффект» вы сыграли мальчика, который кидается на врачей, сообщивших ему о том, что его друг умер? Вы долго выходили из этой сцены?

— Нет. Я же понимал, что я играю. И что мой друг не умер. Что с ним все в порядке, тем более что парень, который его играл, — мне не друг. Хотя я, конечно, подкладывал под эту сцену какие-то эмоции…

 

— А что конкретно вы обычно подкладываете?

— По-разному. Вот, например, вчера увидел в фейсбуке пост о том, что собака замерзла. Теперь если я пойду на кастинг и мне там надо будет заплакать, я подложу под свои слезы воспоминание об этом животном, которое хозяева привязали на даче, сами уехали, а она вмерзла в лед. Это меня задевает. Но иногда я просто играю, ничего не подкладывая. Например, сейчас в Театре наций мы играем «Идиота» Достоевского. Там Мышкина играет Ингеборга Дапкунайте. А я играю Рогожина.

 

— Вы на него похожи.

— И в какие-то моменты мне ничего не надо подкладывать. Там само все так выстроено, что я убиваю Настасью Филипповну и оно как бы само получается.

 

— Интересно, как убийство Настасьи Филипповны может само получиться?

— Ну там же уже все написано — как и почему он к этому убийству приходит. Режиссер так продумал все сцены, что они как бы сами собой к этому приводят. Ты выходишь, убиваешь, и в конце — какое-то опустошение. Рогожин сидит. Она лежит. И князь его жалеет. Но когда «стоп, занавес!», не могу сказать, что я долго выхожу из образа Рогожина, что я там хожу и ищу — кого бы мне еще ножом пырнуть.

 

— А ваша собственная жизнь производит подкладки для боли, которую нужно сыграть в роли?

— Да. Были нехорошие поступки, которые я совершал.

 

— Вы совершали нехорошие поступки?!

— Конечно. Но я не буду о них рассказывать.

 

— И не надо, если они не связаны с деньгами…

— Они не связаны с деньгами. Я совершал их по отношению к другим людям или к самому себе. Я потом о них жалел. И вот это сожаление я потом в роли могу подложить. Но странное дело, у меня нет шаблона, по которому я играю. Кто-то перед ролью слушает музыку, чтобы накачаться ею, а потом выходит на сцену. А я по-разному подхожу, где-то что-то подкладываю, а где-то просто все сходится. Например, так подберут актрису, и она так попадет в образ, что мне ее уже жалко и ничего играть не приходится. И я — уже как не я, а как персонаж. У меня нет такого, чтобы подо все приходилось подкладывать собаку… Просто так, знаете, грамотно бывает написано… ну, вы понимаете, что я не про ошибки в тексте… Грамотно психологически. И ничего не приходится подкладывать, слезы сами начинают идти.

 

— Кто решил, что вы будете актером?

— Родители меня отдали в театральный. Я сам из поселка. Сначала ходил на хореографию и футбол. Потом учительница хореографии уехала, и у меня осталось свободное время. Чтобы я не болтался по улицам, родители отдали меня в театральное. Постепенно театр вытеснил футбол. Хотя я много раз из театрального хотел уйти.

BEL_1008.jpg

— И почему же не ушли?

— Не знаю… Я был ребенком, а родители говорили: «Да, тяжело. Но ты все равно занимайся». Потому что в деревне нечего было делать и можно было не на ту дорожку свернуть.

 

— А ваши сверстники сворачивали?

— Да. Некоторые еще в самом детстве. И не сказать, что я в театральном страдал. Просто были моменты, когда мне хотелось уйти.

 

— У вас, наверное, был слишком жесткий для ребенка график?

— У меня было отличное детство. Мы ездили на фестивали, я с друзьями в футбол играл. Не могу сказать, что я пахал как на галерах.

 

— В «Идиоте» есть сцена — Рогожин бухает перед Настасьей Филипповной сверток с деньгами. Там — сто тысяч. Вы ощущаете этот сверток как сто тысяч?

— У нас есть сцена со свертком. Жанр спектакля — клоунада-нуар. В нем играют всего четыре человека, и некоторые актеры играют несколько ролей. И все это происходит без слов. Князь приносит сверток…

 

— Подождите! Сверток приносите вы — Рогожин.

— Князь. Ну там все так построено. Рогожин ко всем прилипает, везде застревает. И мне — Рогожину — помогает князь. Он выносит из-за угла сверток, я его беру и даю Настасье Филипповне. Этот сверток потом превращается в огонь. Но я не чувствую этот сверток как деньги. Сверток и огонь — знак. Поэтому я не покупаю Настасью Филипповну. Она потом начинает этот сверток качать, и мы все играем: «Тю-тю-тю… Тю-тю-тю…» Как будто он — ребенок.

 

— Так в свертке деньги или нет?

— Если для вас это так важно, то нет… Мы же только что с вами говорили, что когда у людей сначала всего мало, а потом на них падают деньги, они эти деньги не ценят. Рогожин — импульсивный. Ему отец дал денег и попросил выполнить поручение, а он на них купил подвески Настасье Филипповне. Но это же поступок. Будь что будет, а я это сделаю сейчас! Сто тысяч нужно отдать? Да, пожалуйста — вот сто тысяч!

 

— А вы бы так сделали?

— Я смотрю со стороны Рогожина. Я Рогожина играю. Я — Рогожин. В театральных институтах всегда учат оправдывать своих персонажей, даже если они — злодеи. Но такой поступок Рогожина я понимаю. Я понимаю даже, почему он Настасью Филипповну убивает. Потому что эти качели в их отношениях постоянно… Для меня понятно, и почему он эти сто тысяч приносит, и почему князя хочет убрать. Мне понятно все.

 

— В кино вы сейчас снимаетесь?

— Нет.

 

— Кого бы хотели сыграть, если будете?

— Бэтмена. Я всегда так отвечаю на этот вопрос. Бэтмена. Да я кого угодно мог бы сыграть, если бы была интересная команда. Даже клопа. Вот сейчас вы напишете, что я хочу сыграть клопа!

 

— И выйдет прекрасный заголовок — «Якин мечтает сыграть клопа!».

— Клопа-убийцу…

 

— А Рогожина вы смогли бы сыграть в кино так, как описал его Достоевский?

— Вы имеете в виду, смог бы я его сыграть по-нормальному?

 

— По-нормальному? Почему вы использовали это слово? Вы считаете, что в театре играете его не по-нормальному?

— Нет. Просто это такой жанр — клоунада-нуар. У нас там лица раскрашены, мы хрипим.

Но и как у Достоевского написано, я смог бы сыграть.


— Если бы вы знали, что вмерзшая в лед собака умирает прямо сейчас и вы еще можете ее спасти, вы бы поехали?

— Не знаю…

 

— Но вы же плакали, прочтя о ней.

— В том-то и дело, я же говорю вам — я нехороший. Меня это задело, но это не значит, что я поеду. Нет, если я увижу привязанную собаку, я стопроцентно отвяжу. Или если я знаю, что кроме меня никто не поедет, я поеду.

 

— Значит, вы — не нехороший.

— Да. Но. Перед этим я совершу много манипуляций: посмотрю, кто этот пост выложил, позвоню тому человеку, переведу денег, чтобы не ехать самому. Понимаете? Я пойду по пути наименьшего сопротивления. Но если при мне будут бить собаку, я за нее вступлюсь. Если ее собьет машина и она будет ковылять мне навстречу, я отвезу ее в ветеринарку. Я иногда езжу, покупаю мешок корма и отвожу его в приют. Но я не суперхороший. Я всегда себя оправдываю — ну я же занимаюсь сейчас другим, я же дело делаю, и у меня нет времени. Да, меня задевает, но я ничего не делаю. И это для меня — какое-то лицемерие. Но мне же жалко собаку… А что ж ты, если тебе ее так жалко, не можешь ей помочь? Да и мешок с кормом я в приюты вожу, только когда звезды по-особому сойдутся. Я не могу поехать за семьдесят километров в Тулу спасать собаку. Меня это задевает.

 

— Что вас задевает — то, что собака замерзает, или то, что вы не поедете?

— И то и другое.

 

— Но большинство людей и корм в приюты не возит…

— Возят. Многие актеры возят. А мне и неважно, что большинство делает. Мне неважно, что обо мне подумают. Или что подумают, узнав, что у меня штаны грязные. Мне плевать, что думают другие. Мне важно понимать, что я перед собой честен — пафосно звучит. Но я начинаю загоняться, когда думаю о том, что сам себе придумываю оправдания. Не знаю почему, но люди думают, что я — абсолютно положительный какой-то, плюшевый человек. Но я не только хорошее делаю. Я могу и обмануть или еще что-то такое сделать.


— Обмануть можете?

— Да, могу обмануть. Могу сорваться и прикрикнуть. Могу на дороге себя повести неосторожно…

BEL_1038.jpg

А потом ехать и думать: «Блин… ну я же не прав». Вот из-за всего этого я и не считаю себя абсолютно положительным человеком. А есть люди, которые считают себя абсолютно положительными.

 

— То, что вы можете сорваться, по вам прекрасно видно… Ужасно было бы, если бы вы использовали ту собаку просто как подкладку, а сами ничем бы вообще никому не помогали.

— Я не использую собак как подпитку. Просто я листал ленту, и мне попался пост о ней. А иногда видишь, как в торговом центре взрослый мотыляет ребенка. Я понимаю, что это — его мама и глупо будет, если я сейчас подойду и что-то начну ей говорить. Может, это у нее такое воспитание, и она своего ребенка любит. Но если мне надо будет такую ситуацию сыграть, я уверен, у меня всплывет эта сцена. Я помню лицо той мамы и лицо того ребенка. Я тогда прошел мимо и ничего не сказал, хотя мотыляла она ребенка знатно. Но и мне в детстве прилетало — надо мной не издевались, меня не били. Но иногда я сам специально доводил родителей. И четко помню моменты, когда получал от мамы за это.

 

— В детстве вы уставали на работе?

— Не помню ощущения усталости. Помню только, как один раз на ночной смене уснул.

 

— Когда вы поняли, что актерство не развлечение, а работа?

— Еще когда учился в театральной студии. Все отдыхали, а я репетировал. У меня были дни, когда я мог делать все что угодно. Но были дни, когда меня друзья звали смотреть футбол, а я не мог. Потому что сидел репетировал.

 

— Вы об этом жалеете сейчас?

— Нет. Я бы жалел, если бы ни разу в жизни не побывал на стадионе. Но я ничего не упустил. У меня все было, как у обычного ребенка, только немножко реже.

 

— На что вы потратили свои первые деньги?

— Я очень глупо их потратил. С первой большой роли я купил себе ботинки. Такие, знаете, в моде были — «Камелоты». Я тогда был ростом маленький, хотя и сейчас не большой. Я купил высокие ботинки. Сейчас смотрю на те фотографии и вижу, что я в тех ботинках был как клоун: они высокие, синие, еще с железными вставками и на два размера больше. Просто моего размера не было, а мне их очень хотелось.

 

— Но вам же они тогда нравились.

— Да, в тот момент я очень радовался. Но мне тогда казалось, что это — круто. Теперь смотрю и понимаю, что это было не круто. Многие говорят, что на первые деньги купили пальто маме. Или отправили деньги родителям. А я купил себе смешные ботинки… До моих восемнадцати лет договоры заключали с родителями, и деньги получали родители. Но если мне что-то было нужно, они мне это покупали. А так тратили деньги на свои нужды.

 

— Вас это не обижало?

— Нет. А почему должно было? Мы же — одна семья. А когда я мамины деньги тратил? Я вам говорил: актерство — то густо, то пусто. Были моменты, когда у меня денег не было и я тратил мамины. Но когда у тебя уже своя семья, то, конечно, уже просто помогаешь родителям деньгами или что-то купить.

 

— А друзьям вы даете в долг?

— Да. Друзьям и коллегам. Но они не всегда возвращают. А неловко свои деньги назад просить. Иногда бывает, нужны деньги, и я говорю: «Слушай, у меня такая ситуация. Есть варианты по деньгам?» И кто-то отвечает: «Да-да! Прости, что сразу не отдал». А кто-то: «Сейчас нет. Тысячу извинений!» И так все забывается.

 

— А вы забываете о том, что кто-то вам не вернул?

— Я не забываю ничего. Просто не требую. Но все равно потом с этим человеком дружба разваливается.

 

— Вы считаете себя финансово грамотным человеком? Вы могли бы попасть в какие-то неприятные финансовые ситуации?

— Нет, не мог бы, точно. Я не буду вкладывать деньги в сомнительные предприятия. Вернее, я не буду вкладывать деньги во что-то, если я стопроцентно не понимаю, как это работает. Я все перепроверяю. И когда жена говорила: «Вот мы сейчас все потратим, а лучше вложиться сначала в однокомнатную квартиру, потом в двухкомнатную», я проверил стройку, где мы квартиру покупали, раз десять. Потом только мы вложились.

 

— Вернемся к Рогожину… Когда вы отдаете сверток Настасье Филипповне, у вас — Якина — возникает ощущение, что в нем — большая сумма? Что папа Рогожина — купец — копил всю жизнь копеечка к копеечке. И вы — Рогожин — отдаете сто тысяч Настасье Филипповне.

— Но я хочу ей понравиться. Я ей отдаю сверток в надежде на то, что ей понравлюсь.

 

— Не вы отдаете, а Рогожин. Но меня интересует, что чувствуете при этом вы — Якин, — разбазаривая такие деньги.

— Как бы это объяснить… Ну, в тот момент я — это не совсем я. Когда я убиваю Настасью Филипповну, я не испытываю чувства ненависти к ней. Я — Якин — в этот момент думаю совсем о другом, о том, как бы мне сейчас ножом не поранить Ромку.

 

— Простите, а что Ромка делает на сцене?

— Играет Настасью Филипповну… А Тема играет Ганю и Аглаю. Ингеборга играет князя Мышкина… А я играю Рогожина. И я чувствую, что в какой-то момент я хочу понравиться Настасье Филипповне — я как я и я как Рогожин.

 

— То есть вы не только как Рогожин хотите понравиться, но и как вы — Якин?

— Кому? Ромке?

 

— Настасье Филипповне!

— Я в данный момент играю Рогожина, который хочет понравиться Настасье Филипповне. Но я — это не совсем я! …Знаете, как Михаил Чехов говорил: «Если вы всегда будете в ролях подкладывать своего умершего дедушку, когда вам нужно будет заплакать, то вы с ума сойдете». Если вы играете на разрыв так, что у вас потом болит голова, то так нельзя, так неправильно. Вы играете, вы верите в это, потому что зритель тоже должен поверить, но вы себя контролируете. И когда я дарю сверток Настасье Филипповне, я — в образе Рогожина.

 

— Который выбрасывает в огонь деньги своего отца…

— Да не любил он отца! Отец его — тиран!

BEL_1202.jpg

— Но деньги — это деньги…

— А это — Настасья Филипповна! Божество! И когда Рогожин видит Настасью Филипповну, он вот так стекает: «О-о-о-о». (Якин рисует руками в воздухе круги, словно желая обозначить контуры чего-то невидимого и прекрасного.) «О-о-о, Настя…». Он готов на все. Я дарю ей сверток, и она начинает его качать — все, она уже хочет семью и детей. Я начинаю ей подыгрывать. Я прогоняю всех. Все! Она — моя! О-о-о-о, Настя, иди ко мне…

 

— И что вы чувствуете, когда она отдает этот сверток Гане? Простите, что я вас перебила…

— Когда Настя идет ко мне, мне уже плевать на эти деньги!


автор: Марина Ахмедова
фото: Антон Белицкий
специально для рубрики «Звездные истории»


Подготовлено по заказу Министерства финансов Российской Федерации в ходе реализации совместного Проекта Российской Федерации и Международного банка реконструкции и развития «Содействие повышению уровня финансовой грамотности населения и развитию финансового образования в Российской Федерации» в рамках «Конкурсной поддержки инициатив в области развития финансовой грамотности и защиты прав потребителей.

Связаться с героями и авторами рубрики можно по электронной почте: FingramStars@gmail.com

fake breitling for sale
  • На уровень выше
  • Финансы на каждый день
  • Защита прав потребителей
  • Финансовые калькуляторы
  • Тесты
  • Детям и молодежи о финансах
  • Архив материалов
  • Для участников проекта
  • Для СМИ